They're All Really Cute Together.

@usergif new year, new fonts: day 4 - three typefaces the first-year trio ヽ(≧▽≦ )人( •̀ᴗ•́ )人( #≖_≖)╮ [insp] [fonts used]

Nanami Kento

[Reference: @JPparkGuardian on Twitter]

my favourite trope?

when A is emo traumatized and B is chaotic traumatized.

when most people fall for B because of their flirtatious personality and good looks.

but A falls for B because of the way they soften when they're around little kids, the way fidget with their hands and the way they care for a person and show it verbally

when for A, most people fall for their mysterious persona and attractiveness

but B falls for them because of the way they speak to little cats, the way they run their hands through their hair and the way they show their love for a person through actions.

its just the little things <3

dive

могу ли я тебя любить?

Сатору знает, чего хочет. А если позволить себе впервые за долгое время быть честным с собой, то Сатору бы сказал, что всегда знал. Дело лишь в том, что он был жалким заложником самообмана. По собственной воле. На протяжении долгих месяцев Сатору вёл мучительный диалог с самим собой, старательно уверяя себя, что хотеть этого неправильно, и к тому же желание его ненастоящее и совсем не искреннее. Так что со временем он в это поверил, и жить ему стало пусть совсем немного, но легче.

Вот только сейчас, в прохладный и ветреный декабрьский день, стоя на берегу моря и смотря на дорогого ему человека, Сатору осознаёт, что высокие и крепкие стены обмана, которые он так упорно строил вокруг себя, с грохотом рушатся, и он ничего не может с этим поделать. Ему страшно. Он чувствует себя уязвимым. Прямо сейчас Сатору хотелось бы снова построить вокруг себя стену, пусть небольшую, но хоть какую-нибудь, чтобы укрыться, обезопасить себя, спастись от чувств, которые без предупреждения нахлынули на него словно волна.

На миг Сатору прикрывает глаза и старается сосредоточиться на шуме моря. Что ему делать? Может ли он позволить себе…? Даже мысленно Сатору не осмеливается выразить своё желание. Он открывает глаза и нерешительно смотрит на Сугуру, а затем медленно опускает взгляд на его руки, держащие маленький торт. Всего лишь торт. Это просто…

Сугуру неотрывно смотрит на Сатору и ждёт, когда тот скажет хоть что-нибудь. Он был бы рад даже какой-нибудь глупой шутке про его подарок. Чем дольше Сатору молчал, тем сильнее росло беспокойство внутри Сугуру. Неужели он всё испортил?

Так и не дождавшись ответа от Сатору, Сугуру немного отводит взгляд в сторону и смущённо произносит: «Если честно, получилось не совсем так, как я задумывал, но надеюсь, тебе понравится».

От этих слов всё внутри Сатору на миг замирает, кроме его глупого непослушного сердца, которое осмелилось биться чаще. Если бы он только знал, что сегодня произойдёт, он бы никогда не согласился выйти из дома, потому что ему же… нельзя, правильно? Ему нельзя хотеть этого. Нельзя испытывать эти чувства по отношению к Сугуру. Он не должен. Иначе он всё испортит. Отчаянно пытаясь ухватиться за последние обломки самообмана, Сатору хотелось закричать от безысходности.

Продолжая смотреть на торт в руках Сугуру и переживая бурю в своём сердце, Сатору вспоминает момент из прошлого, когда несколько лет назад в разговоре с Сугуру он вскользь упомянул о своём небольшом желании. Ему бы хотелось однажды провести день рождения вдали от всех, где-нибудь на безлюдном и тихом местечке на берегу моря, чтобы не слышать сухие и неискренние поздравления от людей, которые на самом деле о нём ни капли не заботятся.

«Я бы сидел на этом берегу и ел бы целый торт в одиночку», — с улыбкой сказал Сатору. Сугуру тогда лишь тепло рассмеялся. Но чего Сатору до сегодняшнего дня не знал, так это то, что его лучший друг всё это время держал его желание в памяти и не отпускал.

Прорываясь сквозь воспоминание, шум морских волн возвращает Сатору в настоящее. Сегодня его день рождения, и он стоит на берегу моря, куда его привёл Сугуру. Вокруг ни души, и Сатору кажется, что во всём мире не осталось никого, кроме них двоих. И вдруг у него возникает мысль, что это было бы не так уж и плохо остаться с Сугуру, с самым близким для него человеком.

Смеет ли Сатору полностью раскрыть перед Сугуру своё сердце до самых глубин? И позволит ли тот ему это сделать? Тихо вздыхая и унимая слабую дрожь в пальцах, Сатору осторожно одной рукой берёт у Сугуру маленький, но приготовленный с большим усердием торт, и смеясь, произносит: «Ты теперь заделался кондитером?». А затем, смотря прямо в такие родные, тёплые и… любимые глаза, в которых ему хотелось бы затеряться, Сатору хватает руку Сугуру и, слегка сжимая её, тихо говорит: «Сугуру, спасибо».

В эти два слова Сатору старается вложить все невысказанные чувства, которые сейчас переполняют его. Всё, что ему трудно сказать вслух. И хотя ему всё ещё страшно, Сатору решает сделать шаг навстречу тому, что он хочет — любить Сугуру. Он так долго подавлял в себе это желание. Так упорно пытался вырвать с корнем из своего сердца это деревце, возникшее из его чувств. Но несмотря на его старания, деревце это только крепло и разрасталось всё больше, наполняя Сатору чистой и непритворной любовью до самых кончиков его пальцев.

Продолжая смотреть Сугуру в глаза, Сатору с замиранием сердца ждёт, что тот отдёрнет руку, разозлится и посмотрит на него с отвращением. Вот только, когда Сатору касается его руки, Сугуру лишь на мгновение позволяет небольшому удивлению отобразиться на своём лице. А затем он нежно улыбается и аккуратно сжимает руку Сатору в ответ, тем самым говоря, что он понимает и тоже чувствует.

Так, обдуваемые прохладным декабрьским ветром, стоя на берегу бескрайнего и бушующего моря, что так похоже на их собственные сердца, два человека позволили себе любить и быть любимыми.

Something happened here

there is no escape ❤️‍🔥

Холодно. Почему так холодно?

Бледные длинные пальцы рук сильнее сжались на чужих плечах.

Раздался грохот, за которым тут же последовала яркая вспышка, осветившая небо, покрытое кроваво-красными красками закатного солнца. Пустынную улицу уже давно должна была накрыть стена затяжного и неистового ливня, но будто что-то невидимое удерживало её и всё никак не позволяло ни единой капле упасть и освежить иссохшие пыльные дороги. Не желая быть застигнутыми врасплох и попасть под буйство природы, люди спешно попрятались кто куда, и лишь в одном тёмном и узком закоулке можно было заметить человека, сидящего на коленях и печально склонившего голову над безжизненным телом на своих руках.

По небу снова разнёсся длительный и оглушительный рокот, похожий на отчаянные, переполненные злостью удары. Когда ты бьёшь, бьёшь и бьёшь, пытаясь избавиться от накопившихся и разрывающих тебя изнутри чувств горечи, сожаления и страха, потому что не понимаешь, как с ними справиться по-другому.

Сатору крепко прижимает к своему сердцу стремительно теряющее тепло тело. Он не слышит ни бьющие по вискам раскаты грома, ни бесконечный, неугомонный шелест листьев вокруг себя. Всё что он улавливает - это собственное тяжёлое, прерывистое дыхание. Больше ничего. Как бы Сатору ни старался, он всё никак не мог услышать размеренный стук сердца и ощутить тёплое дыхание другого человека. Он так хотел остановить надвигающуюся на него устрашающую волну осознания, но с каждой проходящей секундой мучительная тишина человека на его руках наносила Сатору болезненные порезы по всему телу, заставляя его взглянуть в глаза реальности.

Сатору немного отстраняется, чтобы посмотреть на слишком знакомое лицо. Он не плачет. Но в его горле застрял отчаянный, полный сожаления крик, которому он не позволяет вырваться наружу. Сатору хотелось, чтобы глаза другого человека открылись и тепло посмотрели на него, а с губ легко и нежно слетело его собственное имя. Глубоко внутри он понимал, что это невозможно, но продолжал жадно вглядываться в черты лица дорогого ему человека, потому что внутри него этот жалкий и слабый голос всё умолял: “Ну же? М-м? Прошу, взгляни на меня ещё раз”.

Тяжело выдохнув, Сатору крепче прижимает к себе тело, будто старается передать своё тепло, чтобы человек на его руках не становился таким холодным, таким неживым.

Сатору нежно проводит пальцами по чёрным волосам, с которыми так любил играться, а затем прижимается щекой к макушке другого человека и закрывает глаза. Он тихо, едва различимо, чтобы эти слова остались только между ними двумя, шепчет: “Мне жаль. Мне так жаль”.